Ослабило ли заключение Пакта чувство военной тревоги у Стали- на? Стал ли он полагаться на 10-летний (до 1949 года -- по букве договора) мирный период? Факты показывают другое: -- в сентябре 1939 года утверждена кадровая система прохожде- ния службы в армии, в полном объеме восстановлена всеобщая воин- ская обязанность, что увеличило численность армии вдвое, а расходы на ее содержание в 3,5 раза; -- одновременно введен особый режим работы в промышленности: начинается нарастающий перевод производств на выпуск военной про- дукции; -- резко ускоряется строительство заводов-дублеров на Восто- ке. Куда, скажите, поместились те 1523 эвакуированных предприятия лета-осени 1941 года -- в коровники? кинотеатры? рестораны? -- да, и туда же, но в ледяных пустынях Сибири легче найти ярангу, чем кинотеатр. ... В основном, в недостроенные, но с подведенными промкоммуникациями коробки заложенных в 1938-40 годах корпусов! Иначе при всем сверхуспехе эвакуации пуск производств через 3-5 недель на новых местах в Сибири и на Урале был невозможен! Тревога Сталина нарастает с непередаваемой силой по мере ус- пехов вермахта на Западе. Два его мероприятия, имевшие огромное значение для скорой военной поры прямо говорят об этом: -- летом 1940 года он вопреки мнению всего военно-промышлен- ного руководства страны вводит запрет на производство старых об- разцов вооружений из уже имеющихся запасных частей и комплектующих и о переходе на выпуск только новейшей, даже и не вполне доведен- ной техники, бросив свои известные слова "на старых самолетах лег- ко летать, но их легко и сбивать", что означало омертвление огром- ных ресурсов, недополучение тысяч единиц танков и самолетов. Как показали будущие события, это решение оказалось правильным -- и дело не только в том, что к 22 июня РККА получила 2650 новых само- летов и 1840 современных танков, но особенно в том, что переход на выпуск новейшего вооружения был завершен до войны, к весне 1941 года, и промышленность более не нуждалась в стратегической перес- тройке производства до 1945 года по модернизационному запасу при- нятых в 1939-1940 гг. основных типов вооружений против немецкой, вынужденной начать этот мучительный процесс в 1942 году, ввиду ис- черпанности модернизационного запаса принятых в 1935-1936 гг. ос- новных образцов вооружений; или английской, первые полтора года войны тяжело изживавшей имевшееся производство старого вооружения наряду с новым; -- в условиях невозможности преодолеть в краткие сроки пре- восходства Германии в выплавке алюминия (1-е место в мире), что обеспечивало ее превосходство в выпуске цельнометаллических боевых машин, принял решение не на "долгий вариант" преодоления отстава- ния строительства новых алюминиевых комбинатов, полагаясь на Пакт, а запустил "пожарное решение" перейти в производстве самолетов на деревянные конструкции по типу разработок Фоккера, что позволило, подключив переданные 20 сборочных и 20 моторных заводов к имевшим- ся 6 авиационным и 6 авиамоторным, получить полуторное превосход- ство в мощностях авиационной промышленности над Германией уже к марту 1941 года. В отрицательной части это решение означало 2-3 краткое сокра- щение сроков службы самолетов и оправдывалось только соображением, что в войне "век истребителей краток", при условии, что она рядом, иначе деревянные машины могут просто преждевременно сгнить! Допускал ли Сталин возможность войны в 1941 году? А.М.Василевский свидетельствует, что в 1940-41 годах Сталин неоднократно говорил ему о перспективе войны "далее 42-го года мы в стороне не удержимся", подразумевая ее внешне-принудительной к советской политике характер. На 1942 год была ориентирована и ог- ромная военная программа 3-й пятилетки. Но война -- действие двус- тороннее, а если Германия нападет в 1941 году? Ряд фактов говорит, что уже с середины 1940 года Сталин начи- нает оценивать обстановку как нетерпимо опасную: -- прекращается строительство Стратегического Большого Флота и все силы и средства бросаются на краткосрочные военные програм- мы; -- принимается неслыханная программа формирования 15 танковых корпусов, и не в старой модели М.Тухачевского, тысячные стада "легкобронных скакунов" без какого-либо сопровождения других родов войск, а как объединения разнородных взаимодействующих на поле боя сил "огонь-броня-мотопехота" со сроком комплектации личным соста- вом к лету 1941 года; -- резко ускоряется формирование стратегических и мобилизаци- онных запасов. Но сразу следует признать -- гигантское взрывное усиление Германии в результате Западной кампании 1940 года, когда ан- гло-французские союзники вместо ожидавшегося военными наблюдателя- ми года были сокрушены за 40 дней, вследствие чего военный потен- циал вермахта более чем удвоился (запасы стратегического сырья, современное вооружение 160 дивизий, военная промышленность всего континента), -- не могло быть преодолено к лету 1941 года. Только с апреля начиналось массовое поступление новой техники в войска и какого-либо ощутимого результата насыщения армии этими средствами и средне-терпимого уровня владения ими следовало ожидать к октяб- рю, после проведения летней учебной кампании танковыми и авиацион- ными соединениями. Более того, начальный период переучивания соп- ровождается падением боеспособности войск, еще не овладевших новым вооружением, что следовало особо учесть. Самый опасный период вре- менного падения боеспособности приходится на первые 2/3 летней во- енной кампании, которая в условиях Европейской части СССР длится с 10 мая по 20 сентября, т.е. 142 дня. Далее знаменитое русское без- дорожье, которое немецкие специалисты оценивали хуже африканского по разнице температурных разбросов и воздействию на технику; и с 10 ноября зимняя кампания. Было известно: -- немецкая армия не имеет зимнего обеспечения (обмундирова- ния, ГСМ, средств преодоления бездорожья), вследствие "рывка" 1935-1939 гг.; -- более того, она оснащена только с учетом условий войны в Западной Европе (ширина гусениц бронемашин, транспортные узлы ору- дий, состав и количество автотранспортных средств, обеспеченность средствами полевого аэродромного базирования). Т.е. зимняя кампания для нее совершенно недопустима и своих целей она может и должна добиваться только в летней кампании. Учитывая темпы стратегического наступления на Западе (прибли- зительно 10 км в сутки при 400-километровом продвижении) по нес- равненно лучшей дорожной сети, для поражения важнейших центров в Европейской части СССР вермахту требовалось не менее 140-150 дней, т.е. германские планировщики только-только укладывались в рамки отпущенного природой срока. Таким образом, если решение о нападении на СССР принималось, оно должно было осуществляться не позднее 2-й декады мая -- после войны выяснилось, что первый утвержденный вариант плана "Барбарос- са" определял срок нападения 12-15 мая 1941 года! Ряд мер Сталина свидетельствуют, что он понимал серьезность этой угрозы: -- февральский 1941-го года пленум ЦК ВКП(б) прямо ориентиру- ет партию, государство и общество на военную опасность; -- в марте-апреле 1941 года была проведена операция "Туман" -- массовая депортация антисоветских и профашистских элементов из западных приграничных районов вглубь СССР, нанесен упреждающий удар по выявленным центрам немецкой разведки; такие "чистки" обыч- но приурочивают к кануну войны, с тем, чтобы в самый острый момент ее начала лишить противника каналов информации (вспомните массовые расстрелы деклассированных элементов в парижских фортах в августе 1914 к или превентивное заключение в концлагеря германской диаспо- ры в Англии в 1914 и 1940 годах.); -- в апреле начинается выдвижение 4-х армий из внутренних ок- ругов в приграничную зону; -- в феврале-мае 800 тысяч военнослужащих запаса 1-й очереди призваны на повторную военную службу! Но это были ответно-пассивные меры на возраставшую угрозу; которые сами по себе не могли остановить запущенный военный каток -- надо было сорвать немцам всю подготовку начала летней кампании каким-то неординарным ударом по самой германской военно-политичес- кой машине. И тут возникает крайне интересный Югославский эпизод! 27 марта группа патриотических офицеров во главе с Душаном Симовичем свергает профашистское правительство Цветковича-Мачека. С неслыханной быстротой 5 апреля 1941 года Советский Союз подписы- вает договор о дружбе, ненападении и дружеском сотрудничестве в случае нападения третьих стран с Югославией. Возникает то ли види- мость, то ли реальность двухфронтовой, Советско-Балканской коали- ции, в которой кроме Югославии просматривается Греция, уже ведущая войну против Италии; насторожившаяся против немцев и итальянцев Турция; обиженные на итоги Венского арбитража королевские круги Румынии; английский экспедиционный корпус; болгаро-русские симпа- тии ... Гитлер, которого со времен 1-й мировой войны преследует кош- мар 2-го фронта, реагирует предельно остро и истерично -- 6-го ап- реля вторжением в Югославию начинается Балканская кампания вермах- та, завершившаяся 2 июня штурмом Крита. Таким образом, лучшее вре- мя удара по главному стратегическому противнику Гитлер разменял на второстепенный в стратегическом плане блестящий частный успех. Но был ли Югославский вариант единственным? Что полагал Сталин, если Гитлер пренебрежет Балканами как второстепенной целью и обрушится на Союз?.. Только в 20-х числах мая началось переброска немецких танковых и мотомеханизированных соединений в Польшу и лишь в нача- ле июня, после тяжелой Критской кампании, началось перемещение авиационных частей, что означало достижение полной готовности вер- махта в третьей декаде июня и, таким образом, потерю Германией 40-50 дней летней кампании (о чем немецкие офицеры будут так жа- леть в октябре-ноябре под Москвой), -- а само нападение делалось стратегически безрассудным. Сталин не мог представить, что его противник, отбросив все "излишние" доводы разума, будет планировать завершение кампании, требующей 140 дней, не в 80-дневный, как давала природа, а в 40-дневный срок! Правда, подозревая за А.Гитлером нечто авантюр- но-подобное, он в мае, выступая перед выпускниками военных акаде- мий, подробно объяснил германскому фюреру разницу между военной организацией Балканских стран, имевших в совокупности 80 дивизий без современного тяжелого вооружения, или западными союзниками с их 140 современными дивизиями -- и СССР располагающим 266 дивизи- ями при 7-8 тысячах танков и самолетов первой линии, а также раз- личие между четырьмястами и тысячей двумястами километров, отделя- ющими, например, Париж и Москву от госграницы, отличие грунтовых дорог от автострад ... Увы, последующие действия советского руководства более соот- ветствовали логике природы, нежели мистике Берлина -- повышенная боевая готовность снималась, войска разводились на учебные сборы на стрельбища и полигоны. Надо ли было это делать? -- К 20 июня налет пилотов на новых самолетах вырос до сред- ней цифры 10-15 часов от апрельского нуля; без чего они бы не взлетели 22 июня; -- пехота прошла начальный курс обстрела артиллерией и обкат- ки танками (на Халхин-Голе 84 Пермская стрелковая дивизия побежала не вследствие японских атак, а просто впервые попав под артоб- стрел); -- осуществлялось сколачивание танковых и механизированных соединений, они начинают обретать грозную реальность. Что лучше необученные, но сосредоточенные соединения или по- луобученные, но рассыпанные? Судить крайне трудно, но это положе- ние усугубилось еще двумя обстоятельствами: -- немецкий удар пришелся по войскам в момент перехода на но- вую технику; когда современное оружие еще не освоили, а старым уже пренебрегали, особенно в отношении ремонта, что резко сказалось на боевой эффективности его использования; -- А.Гитлер оказался замечательным метеорологом, в ответ на осторожные замечания своего генералитета о позднем сроке начала кампании и возможности плохой погоды в начале сентября заявив, что погода в сентябре будет отличная и как в воду глядел -- погода в 1941 году была необыкновенно хороша до начала октября! Выдвигают другие альтернативы действий мая-июня 1941 года: -- сосредоточение основной массы войск по линии старой грани- цы и ее системы укрепленных районов ("линия Сталина"); -- сохранение отмобилизованной части армии, участвовавшей в Советско-финской войне; -- отказ от летней учебы 1941 года с сохранением повышенной готовности сосредоточенных войск. Недавно стали даже говорить: -- превентивный удар, пока немецкая армия завязла на Балка- нах, т.е. парировать авантюриста авантюризмом. Но возможно ли было провести кампанию лета 1941 года меньшими качественно потерями, т.е. был ли субъективный фактор преоблада- ющим в сложившейся обстановке июня-августа 1941 года? Знаменательна оценка Г.К.Жукова "Даже отмобилизованная армия 1942 года не смогла сдержать сосредоточенного удара немецких войск на Юге и покатилась на 700-1299 километров", тем более армия 1941 года. То есть потеря территории от Бреста до Подмосковья была объ- ективно неизбежной и ситуация лета 1941 года определялась в целом не сцеплением ошибок и просчетов, а текущим качеством вооруженных сил, общим состоянием военного потенциала страны на тот период. Был ли Сталин готов к военной неудаче начального периода вой- ны? Насколько она была для него неожиданна? Боевые действия в районе Хасана в 1938 к, завершающие бои 1938-1939 гг. на Пиренеях, конфликт на Халхин-Голе летом 1939 года и, наконец, "зимняя война" 1939-1940 гг. давали пищу для тревожных размышлений. Достигнутые результаты были меньше, чем могли бы быть по простой арифметике соотношения сил, а именно, по сопоставлению с результатом числа штыков, стволов, танков и самолетов, что сви- детельствовало о недостатках военной организации. Уже в 1938-1940 годах Сталину приходится неоднократно менять военное руководство в районе того или иного события: -- в 1938 году пришлось заменить В.Блюхера Г.Штерном на Хаса- не; -- в 1939 году заменено несостоятельное начальство Советской Группы войск в Монголии командой Г.К.Жукова; -- в 1940 году отстранено все руководство наркомата обороны вместе с К.Ворошиловым: Особенно тревожными выглядели итоги Советско-финской войны, которые породили на Западе легенду о "СССР -- Колоссе на глиняных ногах". Война завершилась успешно, но не столько благодаря качес- тву военного аппарата, сколько благодаря воле Сталина и обрушенным на финнов материальным средствам (60 дивизий на 20 при пяти-семик- ратном превосходстве технических средств). Сама война была обосно- вана, что признавал даже "заклятый друг" Л.Д.Троцкий, как един- ственный способ "выключить" военную угрозу на Северо-Западе со стороны белофиннов, мечтавших о "Великой Финляндии" от Ботническо- го залива до Невы и Белого моря. Но полупобеда не позволила вывес- ти Финляндию из числа противников и 40% линии фронта и до 40 со- ветских дивизий в 1941-44 гг. оттягивал на себя финский участок, в ее цену следует занести и 1 миллион погибших ленинградцев ... И это на фоне феноменальных побед Германии, игравшей мускула- ми своих войск в Европе: -- прыжок в Скандинавию; -- Арденны; -- Дюнкерк; -- фантастические успехи немецких воздушно-десантных войск, захватывающих одну неприступную позицию за другой. Как лихорадочно ищет Сталин в РККА равные таланты Клейсту. Роммелю, Гудериану, Рейхенау; как стремительно выдвигает открытых им молодых военачальников, прошедших огонь Испании, Китая, Монго- лии. Но перелом происходит медленнее нарастающей угрозы. Летом 1940 года немецкий самолет приземлился на Красной площади в Мос- кве; в приступе страшной ярости Сталин приказал расстрелять все руководство ПВО, но и новое во главе с Г Штерном оказалось не сос- тоятельным, что стало очевидно весной 1941 г. За противодействие внедрению штурмовиков Ил-2 и провал в ор- ганизации переучивания летного состава на новую технику репресси- рован главком ВВС А.Локтионов ... На командно-штабной игре 1940 года в наркомате обороны обна- ружилась несостоятельность только что назначенного начальником ге- нерального штаба К.Мерецкова, его пришлось заменить Г.Жуковым -- и тоже не лучшее назначение, выдающийся полководец был посредствен- ным штабистом ... Мог ли Сталин в этих условиях ожидать особо благоприятного начала войны? Тем более, что в 1940-1941 годах мы, скорее, даже переоцени- вали качество германских вооруженных сил. Так: -- танковое ведомство исходило из наличия в германской армии толстобронных танков с 80-100-миллиметровой броней и 75-100-милли- метровой пушкой, которые появились только в 1943 году; -- авиационное исходило из предположения, что люфтваффе к ле- ту 1941 года будут оснащены самолетами со скоростью 650-700 км в час вместо серийной 570 км в час; по этому случаю произошел кон- фликт между руководителем советской авиационной делегации в Берли- не генералом Гусевым и генерал-инспектором люфтваффе Удетом, когда Гусев обвинил последнего, что тот, показав Ме-109Е со скоростью 570 км, скрывает от него новые машины. Вспыхнувший немецкий гене- рал заявил, что он как офицер отвечает за свои слова и других ма- шин у него нет -- и сказал правду! -- артиллеристы, исходя из прогнозов коллег, требовали 57 и 100 мм противотанковых орудий, в которых не было нужды до 1943-1944 годов и учились поражать цели, движущиеся со скоростью 70-80 км в час, в то время как всю войну немецкие бронемашины про- пыхтели на 40-50 км; -- общевойсковые командиры ожидали высокой культуры огневого взаимодействия немецких войск на поле боя, основываясь на традици- ях I мировой войны, заветах И.Брухмюллера и теоретических трудах генерала Бернгарда. И насколько изумлен был В.И.Чуйков, когда, впервые подъезжая к линии фронта, он увидел, как немецкая артилле- рия вяло разбрасывает снаряды в узкой полосе, что означало у нее "артиллерийское наступление". Могли беспощадный реалист и прагматик пройти мимо совокупнос- ти всех этих свидетельств? Не должен ли он был искать запасного варианта мажорному рефрену: "Если завтра война, если завтра в по- ход, если черная туча нагрянет ..."? Современникам было непонятно сталинское неприятие начала вой- ны 22 июня, ведь директива 21-го уже была спущена в войска! Но оно свидетельствовало не о колебаниях, а о его неприятии худшего вари- анта развития событий. Это было восстание воли против безотрадных констатаций ума. Оно не могло продолжаться долго! Какая ценностная ориентация, в конечном итоге, определяла ис- ход борьбы летом 1941 года? Всякая война в той ее части, что касается только средств на- силия достижения общеполитической цели, решает в раздельности или одновременно три задачи: -- уничтожение (поражение) вооруженных сил неприятеля; -- захват его территории как исключение ее ресурсов из борь- бы; -- уничтожение (подрыв) военно-экономического потенциала. Начиная войну; главной целью своих действий вермахт ставил уничтожение вооруженных сил СССР, т.е. регулярной армии и флота, достижение двух других полагалось следствием первой, при этом третья задача практически не рассматривалась, подразумевалось, что захват территории означает и овладение ее военно-экономическим по- тенциалом; это вполне оправдалось на Западе, более того -- специ- альные удары авиацией по экономическим центрам разбитого противни- ка воспринимались как вредные самим себе -- ведь это все равно достанется победителю; мероприятия по уничтожению военно-экономи- ческого потенциала врага теоретически признавались только в той мере, насколько возникала перспектива длительной войны, которая заранее объявлялась исключенной, пока борьба имеет континентальный характер и не касается США. Поэтому в первые часы войны германское командование находи- лось в крайней тревоге -- не начнут ли русские быстрый отвод войск из пограничья, выводя из-под удара вермахта. И с каким облегчени- ем, даже ликованием оно восприняло массовые контрудары советских войск во второй половине дня 22 июня и всю неделю до 28 июня. Все шло даже лучше задуманного! Бросаемые в бой чьей-то окаменевшей волей, русские не уходили -- атаковали под Шяуляем, Белостоком, Брестом, Кальварией, Ровно, Луцком, Ковелем, Владимиром-Волынским, Перемышлем, в яростном порыве вклинивались в расположение немецких войск, все более и более охватываемые железными клещами танковых клиньев. Это была захватывающая война -- опасная и в тоже время победоносно-упоительная! Враг был силен, поражал обилием техники -- но все происходило в соответствии с канонами классической военной науки Клаузеви- ца-Шлиффена! Уже в конце второй недели войны начальник штаба сухо- путных войск генерал Г.Гальдер записал в служебный дневник фразу о том, что Франция была разбита за 40 дней, крушения России следует ожидать в еще более короткие сроки! Что стояло за отчаянными контрударами обреченных соединений и корпусов Хацкелевича, Микушева, Пуганова, Петровского, Карпезо, с чем сопоставлялась поголовная гибель кавалерийских дивизий, бро- савшихся в сабельные атаки на танки под Белостоком? Сразу отпадает предположение о тщетных попытках предотвратить глубокое вторжение, сохранить территорию. Если боевые действия первых 2-3 дней определялись "наступательным" содержанием чрезвы- чайных пакетов генштаба довоенного времени, вскрытых по тревоге, то 25 июня объявленная директива о создании государственной зоны обороны по линии Западной Двины -- Днепра -- Синюхи их отменяет, признавая всю территорию западнее ее потенциально потерянной! Наряду с этим указанные уже обстоятельства отвергают предпо- ложение об особой заботе о сохранении кадровой армии мирного вре- мени. Директива 25 июня означала признание поражения армии в приг- раничном сражении и если чисто военная сторона событий признава- лась главной (а какая еще могла быть в войне?), следовало бы од- новременно отдать в войска директиву на быстрый выход из-под удара отходом в восточном направлении, ускорив вдвое темп отступления и приступив к порче дорог, мостов, переправ. Полная моторизация "в европейском варианте" привязывала немецкую армию к дорогам и дела- ла ее особо чувствительной к такого рода действиям, которые не требуют больших сил и времени. Налицо совершенно обратная картина: армия может быстро отсту- пить -- ее заставляют контратаковать, держась определенных рай- онов, она может спастись -- ее убивают! Показательна в этом отно- шении трагическая судьба командующего 4-й армии Западного фронта генерала Климовских, в военном отношении совершившего подвиг доб- лести -- в течение 4 недель находясь на острие удара южного крыла группы армий "Центр", вновь и вновь собирая и смыкая разрубаемые танковыми клиньями вермахта части армии, он противостоял 2-й тан- ковой группе Гудериана и 4-й армии Клюге, ни разу не допустил ок- ружения и не выпустил Гудериана на оперативный простор в восточном направлении, что было выдающимся достижением, поучительным приме- ром активной обороны с жертвой территории -- но расстрелянного по- тому, что он ОТСТУПАЛ, в то время как его товарищи Болдин, Голу- бев, Курочкин, Курасов смело, но с военной точки зрения малопро- дуктивно атаковали, попадали в окружение, быстро теряли войска, но служили невозбранно! Что было такое в воюющей стране, что Сталин на какое-то время поставил выше судьбы Действующей Армии? 25 июня войска не получили директиву на выход из-под удара -- днем ранее, 24 июня, без особого шума был создан неброский Совет по эвакуации (председатель Шверник, заместитель Косыгин). Какие-то странные аберрации начинаются, стоит только прибли- зиться к этому Совету: -- "очевидцы утверждают", что Сталин в первые дни войны выра- жал неоправданный оптимизм в отношении скорого перелома в ходе бо- евых действий -- но этот Совет "объявлен" 24-го, т.е. "решен" 23-го, т.е. не позднее первых 48 часов (!) войны; -- "очевидцы утверждают", что Сталин в первые дни войны был подавлен, мало занимался делами -- и прямо-таки гигантское мгно- венное развертывание деятельности этого Коми..., простите! Совета, разом поднявшего промышленность 7 республик, 60 областей, и без