|
Д.И.Менделеев - патриарх русской протекционистской политики. |
Документ хранится в Музее им. Д. И. Менделеева при Ленинградском Го-
сударственном ордена Ленина университете им. А. А. Жданова под NN Ю37П и
1050/6.
[О ПОКРОВИТЕЛЬСТВЕННОЙ СИСТЕМЕ]Ваше императорское величество!
До трона вашего могут достичь наветы мечтателей на умеренно покрови-
тельственную и строго обдуманную систему, выразившуюся в таможенном тари-
фе 1891 г. [...], а потому приемлю смелость защитить начала действующей
системы, не только потому, что был призван при ее выработке, но и потому,
что научные мои занятия и звание члена Совета торговли и мануфактур дали
мне возможность много вдумываться в промышленные дела.
Между причинами, вызвавшими ныне действующую покровительственную
систему, на первое место должно поставить не внешние отношения, не пошли-
ны иностранцев на наш хлеб, а внутреннее состояние России после освобож-
дения крестьян. Эта и другие меры императора Александра Николаевича поло-
жили конец мнению, в котором все благосостояние страны должно опираться
на свободный труд. Такому труду повсюду мало одного земледелия.
Во-первых, потому, что владение землею неизбежно ограничено немноги-
ми, даже при общинном порядке, и многие желающие принять в нем участие
находят исход только в переселении. Оно, даже в Западной Европе и в Вос-
точных Штатах Северной Америки, где климат много благоприятнее нашего,
всегда начинается с того времени, когда на каждого жителя приходится всей
земли менее 4-5 десятин. Этот предел еще до освобождения уже наступил во
всей коренной России, в черноземных, западных и польских ее губерниях, а
ныне приближается даже и в южных, где на жителя приходится около б1 деся-
тин в среднем, тогда как во всей совокупности указанных краев, где живет
более 70 млн. ваших подданных, приходится на жителя менее 3 десятин, в
польских же губерниях лишь около 1 десятины всей земли, как и в Москов-
ской губ. Отсюда становится понятным давнее стремление русского народа к
переселению на свободные земли и быстрая распашка степей.
Во-вторых, освобожденному труду стало недоставать земли явнее, чем
было ранее, по той причине, что свободная работа стала производительнее и
с нею явились машины, уменьшающие потребность в людях. Как охотнический
быт по мере умножения жителей сменяется кочевым, а кочевой - оседло-зем-
ледельческим, так по недостатку земли оседло-патриархальный быт неизбежно
должен переходить в промышленный, если народ крепок и идет вперед. В им-
перии вашей на все это есть современные и поучительные примеры. Половина
жителей империи, притом самая коренная Русь, находится в периоде неизбеж-
ного перехода к промышленному состоянию, ибо выселение не только недоста-
точно само по себе, но и не может вести к прогрессу даже в самом земледе-
лии, улучшающемся и перестающем быть истощающим только от близости фабрик
и заводов, которые доставляют покупателей, машины, удобрения и капиталы.
Отсюда объясняется то повсюду замечаемое явление, что вместе с потреб-
ностью переселения умножаются фабрики и заводы, а культура улучшается,
становясь интенсивно-фермерской, вместо естественно-экстенсивной, подоб-
ной той, которая господствует в нашем, особенно в общинно-крестьянском
хозяйстве. Ясное сознание того положения, в котором оказалась земледель-
ческая Россия в эпоху, последовавшую за освобождением, привело к необхо-
димости всемерно водворить в ней переделывающую промышленность. Она, ис-
ходя из ископаемых, должна дать труд прибывающим поколениям. Других ра-
зумных мероприятий быть не может, так как простое умножение или усиление
одного земледелия дало бы такой избыток хлеба, что ему не нашлось бы пот-
ребителей.
Своевременность всемерного усиления у нас фабрично-заводской промыш-
ленности оказалась также и по причине умножившихся потребностей в ее про-
дуктах. В патриархальное прошлое время обходились домашними произведени-
ями, из иностранных шли только предметы роскоши, а теперь стало совершен-
но необходимым многое такое, чего в России или мало получалось, или вовсе
не приготовлялось, особенно же рельсы, машины, каменный уголь, хлопок и
т. п., как предметы первоначальных потребностей, без которых также нельзя
ступить шага в эпоху развития промышленности, как при кочевом быте - без
массы лугов.
В 40-х годах по европейской границе ввозилось товаров на 60-70 млн.
руб., в 70-х годах стали ввозить на 400-500 млн. руб.; разность зависела
не от умножения роскоши, а преимущественно от огромного спроса на товары,
подобные каменному углю, рельсам и хлопку, которые сама Россия может до-
бывать не только про свои, но и про чужие потребности, хотя для этого
должна напрячь много новых усилий и найти новые большие капиталы, да и
может, как всегда бывает при начале, доставить в первое время только по
дорогой цене. В царствование вашего деда решились удовлетворять народив-
шийся спрос дешевым иностранным товаром, уплачивая за него хлебом и, ког-
да его не доставало, а его не доставало, - займами. Хотя экономическая
зависимость, отсюда проистекшая, и оказалась тяжкою, хотя с падением кур-
са дешевое и стало дорогим и хотя на счет русских потребностей у соседей,
а не у нас, расцвела промышленность, но не в том, однако, должно искать
причину того, что полученные результаты были плачевны.
Причина лежала в том, что у народа, долги накоплявшего, не было впе-
реди своих выгодных заработков, ему оставляли одну пашню, и его просвеще-
ние не имело живой, народной и осязательной цели, к которой направил Рос-
сию Петр Великий. Если бы зараза фритредерства, пригодного только для та-
кой промышленно-зрелой страны, как Англия, не господствовала тогда в Рос-
сии, если бы для капиталов, появившихся в виде выкупных сумм, своевремен-
но были даны промышленные дела, дворянство сослужило бы новую службу, не
прожило бы нажитого, и даже хлеб наш имел бы иную, чем ныне, цену, а то
за него- т. е. за весь труд народа - платили камнем и железом [...].
[Покровительственные начала] основываются на желании ускорить вступление
в круг промышленных стран населеннейших частей России, особо нуждающихся
в усилении дополнительных заработков. Земли еще много, весь народ сам по
себе земледельческий, хлеб он производить не бросит, как никто не броса-
ет, развивая промышленность, природных же запасов всякого рода, нужных
для промышленного развития, начиная с руд и угля - край едва у нас почат.
Но к их переделке народ не готовился и его можно привлечь к этому свобод-
ному делу не иначе, как путем предоставления ему соответственных заработ-
ков и выгод. Путь этот не нов в истории, испытан повсюду и везде действо-
вал однородно. Сперва принимаются за фабрично-заводские дела только из-за
особых их выгод, количество производства растет, оказывается надобность
соперничать, улучшать, расширять и изучать все тонкости торговли. Искус-
ственно начатые, растут дела тогда сами собою, и в стране являются новые,
большие обороты, у народа - заработки, у государства-доходы. Довольно
примеров?! XVII в., когда Кольбер во Франции и Кромвель в Англии вводят в
этих странах усиленный протекционизм, несомненно, положивший начало про-
мышленному развитию этих стран, до тех пор бывших чисто земледельческими,
- как Россия за 30 лет сему назад. А ныне все страны, от Германии я Фран-
ции до С.-А. С. Штатов и Канады, защищаются протекционизмом. Если же Ан-
глия лет 50 фритредерствует; в наше время, то нельзя забыть, что лет 200
в ней действовал усиленный протекционизм, начало которому положено нави-
гационным актом (1651), что она и поныне превосходит другие страны про-
мышленно-торговым развитием, выросшим на почве протекционизма, что земле-
делие в ней явно упало, так что продолжительной войны ей не выдержать -
из-за хлеба, что немецкие товары начинают успешно вытеснять британские
даже в самой Англии, и что все английские колонии, получившие свои парла-
менты (Канада, Австралия, Новая Зеландия, Индия, мыс Доброй Надежды и
др.), ввели у себя протекционизм, защищаясь им даже от метрополии. Здесь
все дело в том, что начинатели всяких промышленных дел, очевидно, должны
получать первые свои товары дороже, чем могут их продавать предприятия,
уже укрепившиеся, приобретшие опыт и погасившие начальные затраты. Подоб-
ные окрепшие предприятия, владея капиталом и кредитом, легко прекращают
начинания соперничества, возрождающегося в иных странах, сбавляя цены или
даже продавая товары временно в убыток. Множество общеизвестных данных
это свидетельствует.
Протекционизм введенный тарифом 1891 г., прежде всего. имеет в виду
настойчиво покровительствовать русским начинателям и, обещая им особые
выгоды, призывает к соперничеству, которое должно сперва возбудить увели-
чение количества производства, а с течением времени не только послужить к
улучшению качества, но и к понижению цен. Такой прием оправдывается прош-
лыми опытами России.
Для примера достаточно кавказской нефтяной промышленности, которую
близко изучал в ее периоде роста. Как всяких руд, давно известно много
выходов нефти на Кавказе, и они много благонадежнее северо-американских.
Добыча велась в Баку с незапамятных времен. А между тем, когда в 60-х го-
дах пошел во всем мире спрос на керосин, из нефти получаемый, к нам везли
его из Америки и еще в 1876 г. ввезено около 3 млн. пуд. Ныне же от нас
вывозится ежегодно около 60 млн. пуд. В 20 лет произошла такая перемена
только потому, что покровительство вызвало и оградило внутреннее произ-
водство от внешнего соперничества и приняты были другие меры (особенно:
продажа казенных земель, построение железной дороги и покровительство
мелким добывателям наряду с крупными), позволившие ждать предпринимателям
явных выгод от этого дела. В 70-х годах пуд иностранного, так же как и
русского, керосина стоил у нас от 2 до 3 руб., а в 90-х, от внутреннего
соперничества, упал у нас до 10-15 коп. на месте добычи, и казна собирает
ныне около 20 млн. руб. акциза с керосина. Но и при акцизе он стоит даже
в Петербурге менее, чем охраняющая его пошлина (ныне 1 руб. зол. с пуда==
1 р. 50 К. для охраны акциза).
Таких же результатов, как по ценам и вывозу - вместо ввоза, так и по
количеству производства и потребления, должно ждать и по отношению к уг-
лю, железу, хлопку, соде и немногому другому, покровительство чему и сос-
тавляет сущность тарифа 1891 г. и его главное отличие от прежних тарифов.
Что пошлины 1891 г. свое действие производят - показали все результаты
Нижегородской выставки 1896 г. Достаточно указать на то, что за 5 лет
пред тарифом 1891 г., т. е. в 1886 г., добыча чугуна едва достигала 32
млн. пуд., а чрез 5 лет после тарифа, т. е. в 1896 г., она уже превысила
95 млн. пуд., следовательно в 10 лет возросла более чем в прошлые 200
лет. Таков же рост каменноугольного дела, машиностроения и многого друго-
го.
Не менее поучительным примером может служить сода. В средине 80-х
годов в Россию ввозилось около 2 млн. пуд. соды, едкой и углекислой, сво-
ей же почти не добывалось. Теперь эти 2 млн. пуд. изготовляются на Каме и
на Донце, и если иностранный ввоз еще существует, то лишь потому, что
спрос на соду с оживлением дел быстро стал возрастать. Цены на железо и
соду еще высоки, хотя отчасти уже сбавились за последние три года. Это
естественно, потому что протекло еще слишком мало времени, еще спрос,
постоянно возрастающий, сильно превосходит внутреннее предложение; стали
готовить, например, около 100 млн. пуд. чугуна в год, а расходуют около
150 млн.. пуд., тогда как лет за 15 Россия требовала всего лишь около ^0
млн. пуд. чугуна. Но в погоне за явным барышом внутренняя производитель-
ность так сильно растет, что, имея на плечах 63 года, я еще не отчаива-
юсь, при господстве покровительства, дожить до наполнения русского рынка
и до следующего за тем вывоза русских угля, железа и соды, как дожил до
вывоза нефти, что предвидел в 60-х годах. Важно заметить, что эти времен-
но высокие цены выплачивает прежде всего сама же промышленность; одних
акционерных промышленных предприятий ежегодно открывается ныне на 200
млн. руб., и их оборудование увеличивает народный и таможенный обороты.
Крестьяне, не успевающие следить за быстрым ростом страны, довольствуются
и поныне преимущественно своим домашним, дешевым, им достаются плоды нов-
шеств лишь тогда, когда промышленность уже укрепилась и товары подешеве-
ли. А между тем как это подготовляется, таможенные пошлины на многие
иностранные товары хоть чем-нибудь отвечают на пошлины с нашего хлеба,
иностранцами наложенные-ради протекционизма своему падающему сельскому
хозяйству. Наша дороговизна-временна, естественно пройдет, охраняет
юность, там дороговизна хлеба от пошлин не пройдет, а ими укрепляется.
Иностранцам нельзя снять пошлин на хлеб без убийства своего сельского хо-
зяйства (как оно убито в Англии), нам можно будет-не теперь, а со време-
нем, когда придет возможность и надобность, снять или уменьшить свое пок-
ровительство на фабрично-заводские произведения. Это обеспечивает нашу
политическую и экономическую свободу. Земледелие, мало нуждающееся в том,
что обложено тарифом 1891 г., от него получило покровительство хлопку,
всем продуктам льноводства и т. п. и только с помощью покровительства мо-
жет поддерживать разведение свекловицы, цены шерсти, кож и т. п. Тариф
1891 г. составлен именно так, чтобы свои выгоды доставались не только
фабрикантам и заводчикам, но и добывателям продуктов из недр земных и с
земной поверхности, чтобы дать место всякого рода трудовым предприятиям.
Народ же в целом, получив на развивающихся видах промышленности новые вы-
годные виды заработков, очевидно, остается в барышах, потому что деньги
за товары не идут за границу и есть куда приложить труд. Распределение
богатства получается при этом, конечно, не в прежнем порядке, а новое-за
усиленный труд, но достаток страны растет в общем, а это важнее всего, и
только труд и предприимчивость, а не просто благодать погоды, как это бы-
вает в кочевом и земледельческом быту, становятся опорою благосостояния.
На этом зиждется ее временное и предстоящее, и в этом новом способе рас-
пределения достатка содержатся зачатки высшей справедливости удовлетворя-
ющие и вызывающие трудолюбие, знание и миролюбие. Это лучшие, зрелые и
христианские плоды XIX в
Есть, ваше императорское величество, кроме общих соображений, уже
несомненные численные доказательства того что таможенный тариф 1891 г. не
высок, т. е. умерен, и ведет страну к развитию промышленности, а народ к
благо состоянию. Возрастание количества ввоза и государственные дохо-
дов-несомненно. Когда тариф чрезмерно высок, как бывало при введение мер-
кантильных и запретительных пошлин у нас и всюду, иностранный ввоз естес-
твенно падает, а уменьшение числа иностранных образцов лишает страну воз-
можности правильно совершенствовать свои произведения. Тариф 1891 г. вни-
мательно соображен в этих отношениях, рассчитан на рост как внутреннего
производства, так и внешнего ввоза. Действительно, ввоз иностранных това-
ров, несмотря на усиление покровительства (даже прямо вследствие его-от
оживление всех оборотов, им вызванных), явно с тех пор возрос. В
1888-1891 гг. годовой ввоз составлял 410 млн. руб.; <. в 1893-1895 гг. он
в среднем равнялся 520 млн. в год В 1888-1891 гг. годовые доходы (обыкно-
венные) равнялись 903 млн. руб., а таможенные сборы 122 млн. руб. (почп
14%), а в 1893-1895 гг. доходов было уже 1140 млн. руб в год, а таможен-
ных сборов поступало по 162 млн. руб (14%), Пропорциональность между воз-
растанием всех доходов казны и таможенных сборов в периоды до и после та-
рифа 1891 г. указывает на то, что тариф этот ничего существенного в преж-
нем строе не нарушил, что он хорошо обдуман и взвешен. До тарифа 1891 г.
таможенные сборы сравнительно с ценою ввозимых товаров составляли 281/д%
ныне они составляют около 31%. Следовательно, таможенное обложение подня-
то, но мало, и сделанное поднятие окладов не задержало роста ввоза и рос-
та таможенных доходов, которые повсюду назначены, между прочим, для
уменьшения других податных обложений. Что в России таможенные пошлины
имеют обычный в мире размер, доказательство видно по данным для других
стран, взятым случайно (из "Statistical Year-Book, 1897") [таблица на
стр. 276] В России таможенные доходы составляют меньшую долю всех госу-
дарственных доходов, сравнительно со всеми почти (кроме Франции) другими
странами, по той причине, что русскому народу свойственно предпочитать
свое, а своего еще мало производят. Богатейшие в природном отношении
страны, подобные американским, основывают свой бюджет преимущественно на
таможенных сборах. И если Соединенные Штаты в последние 6 лет сделали
опыт уменьшения таможенных окладов, то избранием Мак-Кинлея, крайнего
протекциониста, показали в недавнее время пользу возврата к возвышенным
окладам, дававшим много лет блестящие результаты финансам этой богатой
страны. Вся история законодательств явно показывает, что повсюду таможен-
ные пошлины ныне увеличиваются и фритредерские начала, когда-то господ-
ствовавшие, постепенно повсюду оставляются. России нельзя поворотить к
политике, выгодной для Англии, когда ее собственные колонии, населенные
тою же предприимчивою расою, подобные Новой Зеландии, Австралии и Индии,
поняли, что они ради насущнейших своих интересов должны защищаться даже
от своей метрополии-покровительственными тарифами, ибо в них одних виден
задаток уравнения экономической независимости, а потому и самостоятельно-
го развития. Не будь этого способа - гегемония одних стран над другими
возрастала бы, грозила войнами, и мир шел бы вспять, а государственное
единство и целость колебались бы от развивающегося индивидуализма, патри-
отизм в эпоху мира не имел бы реальной почвы. Польские промышленные гу-
бернии, получая от тарифа выгоды в торговле внутри России, скрепляются
этим путем с общим государственным строем более, чем какими-либо иными
способами. Обращаясь затем к государственным доходам, легко видеть, что
они, в их современных размерах, опираются уже на интересы не сельскохо-
зяйственные, т. е. преимущественно хлебные, как было некогда, а главным
образом на промышленные, что дает твердость и силу финансовым оборотам
государства.
Россия производит, при нормальных урожаях, в год (за вычетом посев-
ных семян) около 2500 млн. пуд. хлебных злаков, из них около половины
потребляется самими производителями, около четверти поступает во внутрен-
нюю торговлю для губерний, которым не хватает своего хлеба (весь север и
запад России), жителям городов и т. п., и наконец, около четверти выво-
зится за границу для жителей промышленных стран, которые одни довольно
богаты чтобы закупать со стороны массу недостающего им хлеба Если по выс-
шим местным продажным ценам определить стоимость всего годового урожая
хлебов., то он оказывается не выше 700 млн. руб., продажных же хлебов ме-
нее 400 млн. руб., а они с провозом до границ и до мест потребления стоят
не более 600 млн. руб. в год Обыкновенных же государственных доходов в
1895 г поступило 1244 млн. руб. Из одного этого сопоставления уже очевид-
но, что в современных государственных доходах хлебное хозяйство играет
малую роль, что с него нельзя собирать средств, потребных государству. Их
дают посторонние заработки народа, преимущественно городские, промышлен-
ные и торговые. Только тут и есть деньги, только тут и совершаются оборо-
ты, выносящие высокое обложения (подобное акцизному обложению спирта, са-
хара, керосин, и тому подобных заводских продуктов) и доставляющие как
выгоды народу, так и средства для государственных надобностей. Возвышая
условия для оживления оборотов государство получает возможность устроить
финансы, обогатить народ. С охотников и кочевников нельзя ничего собрать,
кроме ничтожного "ясака", поглощаемого местными нуждами; ничего не оста-
ется для насаждения знаний, для охраны страны и для ее благоустройства.
Мудрый родитель ваш, постигнув это, направил тарифом часть труда России в
сторону промышленности, и финансы страны стали благоустроеннее, чем были
ранее. Возрастание после тарифа 1891 г. доходов государства, движения то-
варов по железным дорогам и вкладов в сохранные кассы численно показыва-
ет, что трудовые заработки и достатки народа возрастают, несмотря на то,
что цена хлеба падает, а потому несомненно, что таможенный тариф 1891 г.
представляет способ действия, единовременно выгодный как для государ-
ственного управления, так и для народного благосостояния, а всякие попыт-
ки расшатать уверенность в этом опираются на односторонние соображения,
определяемые исключительно небывалым падением хлебных цен, делающим мало
выгодным хлебные хозяйства как предприятия для затраты труда и капитала.
Но, во-первых, падение хлебных цен определяется условиями, наступившими в
мире с господством мира, с умножением и улучшением способов -перевозки и
с возрастанием обработки земель в России, Америке и Австралии, все это
такие плоды нашего века, которые ведут исторический мир к лучшему, и про-
тиводействие им вовсе не желательно. Во-вторых, развитие промышленности в
России дает ее хлебному хозяйству своих новых, близких и состоятельных
потребителей, так что местные цены хлеба, а следовательно и все хлебное
хозяйство, выигрывают от развития переделывающей промышленности. Те
500-600 млн. пуд. хлеба, которыми торгует Россия за границею, при разви-
тии у нас промышленности могут найти местных потребителей, потому что
составляют около полуфунта в день на жителя, а при усиленном и постоянном
труде на фабриках и заводах потребление хлеба возрастает в гораздо боль-
шей пропорции. В-третьих, падение хлебных цен, отзываясь тяжело на выго-
дах землевладельцев, продающих хлеб и составляющих много менее 1/3 всех
жителей России, не имеет никакого значения для массы земледельцев, поль-
зующихся своим хлебом, а более чем для трети ваших подданных, ежегодно
покупающих хлеб, это падение хлебных цен представляет свои выгоды. Этим
объясняется тот, кажущийся непонятным-по господствующим предрассуд-
кам,-факт, что падение хлебных цен не влияет на общее благосостояние
страны, взятой в целом, хотя в частности одних делает более бедными, а
других-русских же- более довольными.
С дешевым избытком своего хлеба, особенно в эпоху понижения его цен,
с неизмеримыми запасами нетронутого сырья всех родов и с массою людей,
ищущих заработков, Россия поставлена именно в такие условия, при которых
она может выгодно соперничать со странами Западной Европы в развитии сво-
ей промышленности. Нельзя при этом упустить из вида, что современная
мысль еще не окончательно рассталась с фритредерскими началами, господ-
ствовавшими лет сорок тому назад повсюду; они по временам оживают, чтобы
падать затем еще более. В умах же многих, преимущественно чиновнических и
вообще потребительных классов фритредерство считается еще и ныне передо-
вым признаком либерализма; производительным почитается при этом еще и по-
ныне одно земледелие, как проповедывали энциклопедисты конца прошлого ве-
ка, когда пар, уголь, сталь и машины не приобрели своего современного
значения и когда не поняли еще, что, добывая железо и строя машины, чело-
век создает несуществующее в природе, высевая же семена, только подражает
подмеченному в природе, оставаясь ее рабом. В сложившихся условиях только
необходимость и здравое понимание действительности, но не научные изыска-
ния, дают торжество протекционизму. [...]. Они и создали таможенный тариф
1891 г. как знамя самостоятельности и немечтательного прогресса России.
Значение тарифа, несмотря на малость срока, уже сказалось. Но плодотвор-
ная система, в нем заложенная, не исчерпывается установлением таможенных
пошлин и влечет к осуществлению других важных задач, между которыми пер-
вое всего выступает направление народного образования. При изобилии зе-
мель наиболее подходящий и даже выгоднейший способ хлебной культуры тре-
бует ничтожных знаний, легко, без систематической науки, приобретаемых.
Пора интенсивной культуры, господствующей на Западе Европы, требует уже
научного запаса, именно потому, что тогда земледелие ведется рядом и в
зависимости от промышленности, даже по ее приемам, но такая пора естес-
твенно наступает только при густоте населения и при умножении фабрик и
заводов. Поэтому при широком, экстенсивном или первичном, как у нас, зем-
леделии-знания составляют роскошь, а не потребность, оттого они тогда мо-
гут ограничиваться одним изучением литератур и одними высшими, правящими
и чиновными классами, опираясь на мертвые языки. Это влечет за собою
[...] шаткость убеждений, а нередко и пессимизм, подавляющий всякие поры-
вы к деятельности.
Потребность истинных знаний, связанных с жизнью, покоряющихся зако-
нам природы и истории, но пользующихся ими для неустанного движения впе-
ред, наступает только в эпоху развития промышленности, потому что она
опирается на живые отрасли наук и ими дорожит, чего никогда не бывает в
ранние периоды экономического развития стран, когда часто встречаются не-
навистники науки, знающие только ее ветхие отбросы. Хотя еще Сократ (как
читаем в "Протагоре" у Платона) учил, что всякие добродетели, даже храб-
рость, как мудрость, определяются знаниями, но только промышленный век
стремится осуществить древнюю истину в мерах к общему образованию, дол-
женствующему начинаться с приготовления учителей. Без промышленного раз-
вития-народ мало нуждается в просвещении, ему некуда его прилагать, и
расходы, для него необходимые, не выдержать стране. Но семена промышлен-
ности, давно посеянные, взошли, молодые всходы защищены и удобрены [...],
и от вашей воли зависит дать им новую опору в виде твердо установленного,
истинно научного, общего, особенно же среднего и высшего образования,
долженствующего положить начало всенародному просвещению и конец резонер-
ству, развиваемому господствующим ныне так называемым классическим спосо-
бом обучения, вовсе не пригодным к русской истории и к духу народному.
[...]. Надо деятельных работников на поприще всех отраслей жизни, умеющих
действовать на природу вещей и находчивых в условиях, представляемых
страною, которой без промышленного роста и развития истинных знаний труд-
но выполнить передовую свою задачу-посредника между древним, просыпающим-
ся Востоком и деятельно-промышленным Западом.
Итак, покровительственная политика, узаконенная лишь в 1891 г. и уже
давшая возможность усилить государственные и народные доходы, получит
большую поддержку, если. народное просвещение приобретет новую силу чрез
постепенную замену классицизма знаниями более жизненными и необходимыми,
для чего настоятельнее всего озаботиться о приготовлении соответственных
учителей, так как без них нельзя предпринять ни прочных преобразований в
системе обучения, ни мер для его широкого распространения во всей стране.
[...]. Причина в том, что промышленность и истинная наука друг без друга
не живут, друг от друга получают силу, и этот союз родит блага, без него
не веданные, обеспеченность, самобытность и спокойную уверенность в пред-
стоящем. Насажденная и окрепшая промышленность дает возможность развиться
всем сторонам народного гения, если его окрылит и укрепит в самосознании
истинная наука. Мир, промышленность и истинное просвещение отвечают на-
родному спросу и способны [...] определить грядущее новое увеличение мир-
ного могущества России более, чем иные завоевания или политические мероп-
риятия.
Июнь 1897 г.
Д. Менделеев.
Доктор С.-Петербургского, Эдинбургского, Геттингенского, Оксфордско-
го и Кембриджского университетов, почетный член многих академий, ученых
обществ и Совета торговли и мануфактур, заслуженный профессор, управля-
ющий Главною палатою мер и весов, тайный советник.