поздравления по случаю такого гигантского наступления, которое Вы начали на Восточном фронте". После в мемуарах о второй мировой войне Черчилль отмечал, что "со стороны русских и их руководителей было прекрасным поступком ускорить свое широкое наступление, несомненно, ценой тяжелых люд- ских потерь. Эйзенхауэр был действительно очень обрадован но- востью, которую я ему сообщил". Это также подтвердил и Эйзенхауэр в письме советским военным руководителям: "Важное известие о том, что доблестная Красная Армия новым мощным рывком двинулась вперед, воспринято союзными армиями на Западе с энтузиазмом". Сложность и опасность обстановки, в которой приходилось дей- ствовать нашей стране и Сталину, сохранялась до последних дней войны. Приходилось серьезно считаться с возможностью резкого изме- нения позиции наших союзников по антигитлеровской коалиции. Тайные переговоры продолжались вестись, и многочисленные факты говорили о возможности такого развития событий. Опасный узел противоречий и интриг завязался вокруг Берлина. Если бы взятие Берлина советскими войсками затянулось, можно было ожидать самых тяжелых последствий. В условиях сложной и запутанной обстановки необходимо было пресечь закулисные дипломатические ма- невры англо-американцев и немцев путем быстрейшего разгрома еще остававшихся сил вермахта и овладением столицы Германии. Политические и военные руководители Англии и США рвались к Берлину. 1 апреля 1945 года Черчилль писал Рузвельту: "Я считаю, что с политической точки зрения нам следует продвигаться в Герма- нии как можно дальше на восток, и в том случае, если Берлин ока- жется в пределах нашей досягаемости, мы, несомненно, должны его взять" (Секретная переписка Рузвельта и Черчилля в период войны. Перев. с англ. М., Изд. "Терра", 1995, с.787). А вот что писал Эйзенхауэр 7 апреля 1945 года председателю Объединенного комитета начальников штабов: "Я признаю, что война ведется для достижения политических целей. И если Объединенный ко- митет начальников штабов решит, что стремление ... взять Берлин превышает чисто военные соображения, я с радостью пересмотрю мои планы, чтобы осуществить такую операцию" (История внешней политики СССР. 1945-1980. Т.2, с.254). Взятие Советской Армией Берлина, водружение красного знамени над рейхстагом разрубило завязывающийся узел интриг мировой реак- ции в самом преддверии завершения войны. Это была не только вели- кая победа советского оружия, но и победа советской дипломатии в ее борьбе за сохранение единства антигитлеровской коалиции. Гигантская, неустанная деятельность Сталина оказывала глубо- кое влияние не только на борьбу с мощным врагом на полях сражений и на могучий подъем военной экономики нашей страны в годы войны. Ее плодотворное влияние в полной мере проявилось и в области внеш- ней политики. Под его руководством советской дипломатии удалось не только в сложнейших условиях разрушить козни врагов страны соци- ализма, создать мощную антигитлеровскую коалицию государств проти- воположных социальных систем, сохранить ее единство в сложных ус- ловиях войны, но и успешно отстоять коренные интересы нашей стра- ны, обеспечить ей мощные позиции в послевоенном мире. В конце войны, в 1945 году, Сталину в присутствии союзников по антигитлеровской коалиции сообщили, что у американцев есть бом- ба необычайной разрушительной силы. Сталин с присущим ему хладнок- ровием дал понять собеседникам, что он прекрасно осведомлен в этой области. И Трумэн, и Черчилль такого исхода не ожидали. Сталин дал задание советским ученым, прежде всего Курчатову, ускорить работу по созданию отечественного атомного оружия -- оружия защиты мира. А через три года он воочию увидел грозное детище советской промыш- ленности и ученых. Сталин знал, что с Советским Союзом не удастся Америке обращаться как с Японией, которую в августе 1945 года бом- били США (Хиросима и Нагасаки). Внешнюю политику Сталин подчинил разгрому фашистской Германии, сплочению антигитлеровской коалиции, выработке основ послевоенного мирного устройства. Вскрыв, пожалуй, самую глубинную сущность внешней политики Сталина во время войны, емко сказал Черчилль, выступая 8 сентября 1942 года в палате общин: "Для меня имела исключительное значение встреча со Сталиным ... Главная цель моего визита (в Москву. -- авт.) состояла в том, чтобы установить такие же отношения уверен- ности и открытости, которые я установил с президентом Рузвельтом. Я думаю, что, несмотря на языковой барьер, который создает многие препятствия, мне в значительной степени это удалось". И далее: "Для России большое счастье, что в час ее страданий во главе ее стоит этот великий твердый полководец. Сталин является крупной и сильной личностью, соответствующей тем бурным временам, в которых ему приходится жить. Он является человеком неистощимого мужества и силы воли, простым человеком, непосредственным и даже резким в разговоре, что я, как человек, выросший в палате общин, не могу не оценить, в особенности когда я могу в известной мере сказать это и о себе. Прежде всего Сталин является человеком с тем спасительным чувством юмора, который имеет исключительное значение для всех людей и для всех наций, и в особенности для великих людей и для великих вождей. Сталин произвел на меня также впечатление человека, обладающего глубокой хладнокровной мудростью с полным отсутствием иллюзий какого-либо рода. Я верю, что мне удалось дать ему почувствовать, что мы являемся хорошими и преданными товарища- ми в этой войне, но это докажут дела, а не слова. Одно совершенно очевидно -- это непоколебимая решимость Рос- сии бороться с гитлеризмом до конца, до его окончательного разгро- ма. Сталин сказал мне, что русский народ в обычных условиях явля- ется по природе своей миролюбивым народом, но что дикие зверства, совершенные против этого народа, вызывали в нем такую ярость и возмущение, что его характер изменился" (Ф.Н.Чуев. Солдаты импе- рии. Беседы. Воспоминания. Документы. М., 1998, с.303-304). В другой речи, также произнесенной в палате общин, но уже в 1959 году, когда Сталина не было в живых и память о нем вытравля- лась из народного сознания, У.Черчилль признавался, что, когда он видел на конференции Сталина, "невольно становился по стойке "смирно" и держал руки по швам", что Сталин "принял Россию с со- хой, а оставил ее оснащенной атомным оружием. Нет, что бы ни гово- рили о Сталине, таких история и народ не забывают". Чем объяснить такое уважение к Сталину и его высокий автори- тет у руководителей США и Англии? Собственно, ответ содержится в самих высказываниях Ф.Рузвельта и У.Черчилля, приводимых в насто- ящей книге. Это можно подкрепить и авторитетным высказыванием нашего из- вестного дипломата А.А.Громыко. В книге "Памятное" он справедливо отмечал: "Это, конечно, беспримерный подвиг советского народа, ставшего грудью на защиту своей страны. Уже в первый период войны американцы были поражены самоотверженностью советских людей в борьбе против фашизма, считавшегося непобедимым". Эти же чувства к советскому народу разделяли и англичане, и французы, и другие на- роды разных континентов, видя в советском народе и его армии един- ственную силу, способную сломить хребет фашистской Германии и спасти мир от гитлеровского рабства. Надо заметить, что Сталин зарубежных деятелей не особенно ба- ловал вниманием, берег честь и достоинство нашей страны. И уж тем более кощунственна была бы сама мысль о каком-то заигрывании с за- рубежными деятелями, какого бы высокого ранга они ни были. Уже только поэтому увидеть и услышать И.В.Сталина считалось у зарубежных деятелей крупным событием. А.А.Громыко, вспоминая кон- ференции в Тегеране, Ялте и Потсдаме, писал: "Когда в ходе заседа- ния говорил Сталин -- выступал он, как правило, с непродолжитель- ными заявлениями -- все присутствующие в зале ловили каждое его слово. Он нередко говорил так, что его слова резали слух обоих ли- деров западных держав, хотя сами высказывания по своей форме вовсе не были резкими, тем более грубыми -- такт соблюдался. То, что за- являл Сталин, плотно укладывалось в сознании тех, к кому он обра- щался. Бросалось в глаза, что Рузвельт и Черчилль неодинаково реаги- руют на заявления Сталина: спокойно и с пониманием -- Рузвельт и со строгим выражением лица, а то и с выражением плохо скрываемого недовольства -- Черчилль ...". И далее: "Когда говорил американский президент, все присут- ствовавшие выслушивали его очень внимательно. Они наблюдали за хо- дом и поворотом его мысли, за меткими суждениями, шутками. Все сознавали, что он высказывал мысли, которые имеют огромное значе- ние в предстоящем строительстве здания мира. Выступал или делал замечания премьер-министр Англии. Он умело и даже ловко формулировал свои мысли, умел блеснуть и шуткой. Чув- ствовалось, что он "на ты" не только с политикой, но и с историей, особенно новейшей ... Тем не менее как-то само собой получалось, что все присут- ствующие -- и главные, и не главные участники -- фиксировали взгляды на Сталине. Даже если говорил другой участник, то поче- му-то большинство присутствующих все равно наблюдали за Сталиным, за выражением его лица, за взглядом, стараясь понять, как он оце- нивает слова и мысли своих коллег. И вот тихо, как бы между прочим, начинал говорить Сталин. Он говорил так, как будто кроме него присутствовали еще только двое. Ни малейшей скованности, никакого желания произвести эффект, ни единой шероховатости в изложении мысли у него не было. Каждое сло- во у него звучало так, как будто было специально заготовлено для того, чтобы сказать его в этой аудитории и в этот момент. Обращало на себя внимание то, что во время высказываний Ста- лина, даже если они не относились к высокой политике, Рузвельт часто старался дать понять свое отношение -- либо кивком головы, либо своим открытым взглядом -- словам советского лидера" (А.А.Громыко. Памятное. Кн.1. М., 1988, с.181, 227-228). В воспоминаниях, изданных в 1962 году, министр иностранных дел Великобритании А.Иден, пожалуй, наиболее часто из западных по- литиков встречавшийся со Сталиным, писал: "Сталин изначально про- извел на меня впечатление своим дарованием и мое мнение не измени- лось. Его личность говорила сама за себя и ее оценка не требовала преувеличений. Ему были присущи хорошие естественные манеры, види- мо, грузинского происхождения. Я знаю, что он был безжалостен, но уважаю его ум и даже отношусь к нему с симпатией, истоки которой так и не смог до конца себе объяснить. Вероятно, это было след- ствием прагматизма Сталина. Быстро забывалось, что ты разговарива- ешь с партийным деятелем ... Я всегда встречал в нем собеседника интересного, мрачноватого и строгого, чему часто обязывали обсуж- давшиеся вопросы. Я не знал человека, который бы так владел собой на совещаниях. Сталин был прекрасно осведомлен по всем его каса- ющимся вопросам, предусмотрителен и оперативен ... За всем этим, без сомнения, стояла сила" (The Eden Memoirs. Facing the Dictators. London, 1962, p.153). Джордж Кеннан, во время войны ра- ботавший в посольстве США в Москве, писал о Сталине: "Смелый, но осторожный, легко впадающий в гнев и подозрительный, но терпеливый и настойчивый в достижении своих целей. Способный действовать с большой решительностью или выжидательно и скрытно -- в зависимости от обстоятельств, внешне скромный и простой, но ревниво относящий- ся к престижу и достоинству государства ... Принципиальный и бес- пощадно реалистичный, решительный в своих требованиях в отношении лояльности, уважения и подчинения. Остро и несентиментально изуча- ющий людей -- Сталин мог быть, как настоящий грузинский герой, большим и хорошим другом или непримиримым, опасным врагом. Для не- го трудно было быть где-то посередине между тем и другим" ("Ди- алог". 1996, №10, с.74). Из высказываний и оценок политиков мира четко и ясно вырисо- вывается портрет выдающегося государственного и политического де- ятеля И.В.Сталина. В интервью на смерть Сталина в марте 1953 года Шарль де Голль отмечал, что "Сталин имел колоссальный авторитет, и не только в России. Он умел "приручать" своих врагов, не паниковать при проиг- рыше и не наслаждаться победами. А побед у него больше, чем пора- жений. Сталинская Россия -- это не прежняя Россия, погибшая вместе с монархией. Но сталинское государство без достойных Сталину преем- ников обречено". И даже такой ненавистник Сталина как Чан Кайши признавал, что "Сталин был первым среди равных в союзнической коалиции. Послевоенная внутренняя и внешняя политика сталинского госу- дарства обусловлены прежде всего стремлением Сталина укрепить дер- жавный статус России, обеспечить ее глобальные интересы ... Благо- даря Сталину и помощи СССР Китай выстоял в первые годы войны с Японией (1937-1941 гг.). И благодаря Сталину китайская компартия не только избежала разгрома, но и захватила власть в континенталь- ном Китае. Однако и капитуляция Японии была бы невозможна без по- бед Красной Армии во главе с генералиссимусом Сталиным. Так или иначе, но история Китая с 1930-х годов во многом связана с полити- кой Сталина и СССР". Сталин был неприступен, как гранит, когда речь шла о принци- пиальных вопросах, затрагивающих интересы СССР и достоинство со- ветского народа. Он жестко руководствовался интересами государ- ственной безопасности страны при решении территориальных проблем. Именно при нем русские земли, захваченные враждебными соседями в прошлые или недавние времена -- Западная Белоруссия и Западная Ук- раина, Бессарабия и Прибалтика -- вновь стали неотъемлемой частью России. Сталин после войны укрепил западные и восточные рубежи страны, не шел ни на какие территориальные уступки и не поддавался никаким давлениям. Уже в наши дни один из архитекторов холодной войны и ядерной дипломатии бывший государственный секретарь США Г.Киссинджер пи- шет: "Как ни один из лидеров демократических стран, Сталин был го- тов в любую минуту заняться скрупулезным изучением соотношения сил. И именно в силу своей убежденности, что он -- носитель исто- рической правды, отражением которой служит его идеология, он твер- до и решительно отстаивал советские национальные интересы, не отя- гощая себя бременем лицемерной, как он считал, морали или личными привязанностями" (Генри Киссинджер. Дипломатия. М., 1997, с.287). С ростом успехов Красной Армии на советско-германском фронте разрасталась и борьба народов в оккупированных гитлеровцами стра- нах Европы. Во главе сил сопротивления стояли рабочие и коммунис- тические партии. В мае 1943 года, учитывая изменившуюся междуна- родную обстановку, добиваясь сплочения всех патриотов и борцов против фашизма, Президиум Исполнительного комитета Коммунистичес- кого Интернационала принял решение о роспуске Коминтерна. Это было смелое историческое решение, окончательно разоблачавшее буржуазную клевету, будто коммунистические партии действуют не самостоятель- но, не в интересах своего народа, а по указке извне, из Москвы. Отвечая по этому поводу на вопрос британского корреспондента, И.В.Сталин подчеркивал: "Роспуск Коммунистического Интернационала является травильным и своевременным, так как он облегчает органи- зацию общего натиска всех свободолюбивых наций против общего врага -- гитлеризма. Роспуск Коммунистического Интернационала правилен, так как: а) Он разоблачает ложь гитлеровцев о том, что "Москва" якобы намерена вмешиваться в жизнь других государств и "большевизиро- вать" их, Этой лжи отныне кладется конец. б) Он разоблачает клевету противников коммунизма в рабочем движении о том, что коммунистические партии различных стран дей- ствуют якобы не в интересах своего народа, а по приказу извне. Этой клевете отныне также кладется конец. в) Он облегчает работу патриотов свободолюбивых стран по объ- единению прогрессивных сил своей страны, независимо от их партий- ности и религиозных убеждений, в единый национально-освободитель- ный лагерь для развертывания борьбы против фашизма. г) Он облегчает работу патриотов всех стран по объединению всех свободолюбивых народов в единый международный лагерь для борьбы против угрозы мирового господства гитлеризма, расчищая тем самым путь для организации в будущем содружества народов на основе их равноправия" ("Правда". 1943, 30 мая). Сталин выразил уверенность, что все эти обстоятельства, взя- тые вместе, приведут к дальнейшему укреплению единого фронта союз- ников и других объединенных наций в их борьбе за победу над гитле- ровской тиранией. Это было тем более важно, что роспуск Коминтерна происходил тогда, когда гитлеровцы напрягали свои последние силы и только организацией общего натиска можно было добить фашистского зверя и, таким образом, избавить народы от фашистского гнета. Переломный 1943 год был ознаменован рядом важных внутриполи- тических событий, инициатором которых явился Сталин. Назовем неко- торые из них. Летом 1943 года, в разгар военных событий на советско-герман- ском фронте, правительство по предложению Сталина приняло решение о создании нового Государственного Гимна СССР. Новый Гимн должен был заменить "Интернационал", написанный Эженом Потье на музыку Пьера Дегейтера. С 1888 года "Интернационал" был международным ре- волюционным гимном пролетариата, а после Октябрьской социалисти- ческой революции 1917 года стал Гимном СССР. "Интернационал" было решено оставить партийным гимном. Правительственной комиссией, возглавляемой маршалом К.Е.Воро- шиловым, за основу был принят вариант, написанный С.В.Михалковым и Г.Г.Эль-Регистаном. С.В.Михалков вспоминает: "Перед маршалом на столе лежит отпе- чатанная в типографии книга в красной обложке. В ней собраны все варианты текста будущего Гимна СССР, представленные авторами на конкурс. На 83-й странице закладка: наш текст с пометками Сталина. -- Основа есть, -- продолжает Ворошилов. -- Но вот, посмотри- те, замечания товарища Сталина. Вы пишете: "Свободных народов союз благородный". Товарищ Сталин делает пометку: "Ваше благородие?" Или вот здесь: "созданный волей народной". Товарищ Сталин делает пометку: "Народная воля?" Была такая организация в царское время. В Гимне все должно быть предельно ясно. Товарищ Сталин считает, что называть его в Гимне "избранником народа" не следует, а вот о Ленине надо сказать, что он был "великим". ... Нам приходилось слышать от собратьев по перу, что, дес- кать, не стоило в советском Гимне употреблять слово "Русь", пос- кольку это понятие архаическое, древнее и сегодня звучит диковато. Но нам казалось, что именно это слово и привлекло внимание Стали- на. "Великая Русь" -- понятие собирательное, в нем есть и сегод- няшний день. За этим понятием стоит огромная слава и история рус- ского народа ... После короткого обсуждения нового варианта нового четверости- шия Сталин обращается к членам Политбюро: -- Каких захватчиков? Подлых? Как вы думаете, товарищи? -- Правильно, товарищ Сталин! Подлых! -- соглашается Берия. -- На том и остановимся! Товарищ Щербаков, пусть этот текст отпечатают сейчас на машинке. А вы пока посидите с нами, -- обра- щается к нам Сталин. Так появился куплет, в котором были строки: Мы армию нашу растили в сраженьях, Захватчиков подлых с доро- ги сметем!.. Я вспоминаю еще такой эпизод. В дни работы над текстом Гимна СССР меня разыскали на фронте и привезли к командующему гене- рал-лейтенанту Курочкину. Тот говорит: "Срочно звоните Ворошилову, он интересовался, где вы пропадаете". Дозваниваясь до Ворошилова, слышу в трубке: "Товарищ Сталин просил у вас узнать, можно ли заменить знак препинания во второй строке второго куплета?". Получить согласие авторов текста на из- менение одного знака препинания?.. Наступил день окончательного утверждения Гимна. В пустом зале Большого театра сидели оба автора текста. В правительственной ложе -- члены правительства и Политбю- ро. Сталин (обращаясь ко всем): "Мы приняли новый Гимн страны. Это большое событие ... Александр Васильевич Александров создал в свое время музыку "Гимна партии большевиков", которая больше всего подошла для Гимна Советского Союза. (Обращается к Шостаковичу) Ва- ша музыка звучит очень мелодично, но что поделать. Гимн Алексан- дрова более подходит по своему торжественному звучанию. Это -- Гимн могучей страны, в нем отражена мощь государства и вера в нашу победу ... Товарищ Щербаков! Нам, видимо, надо принять постановле- ние Совнаркома? И назначить день первого исполнения Гимна. Мы мо- жем успеть дать команду нашему радио исполнить Гимн в новогоднюю ночь?" (Сергей Михалков. Я был советским писателем. М., 1992, с.35, 37-38, 40). О создании Гимна оставил свои воспоминания и Г.Г.Эль-Регис- тан. Сообщая о личной встрече Сталина с авторами, он пишет: "Тов. Сталин дает текст. "Посмотрите, как получилось ...". Он весь в его пометках. Поставлены единица, двойка, тройка. Варьируются слова "дружба", "счастье", "слава". Слова "священный оплот" заменены на "надежный оплот". Щербаков спрашивает о "мире". Не надо. Мы воева- ли. Действительно -- хорошо. Везде теперь одинаково запомнят. "Нас от победы к победе ведет!" -- хвастовство. Надо, говорит, "Пусть от победы к победе!..". Заметил -- "Отчизну свою поведем". Это хо- рошо. В будущее. Идем печатать. Возвращаемся. Сразу же читает. Каждого спрашивает. Примем? Сталин внес поправку в четверостишие: Сквозь грозы сияло нам солнце свободы. Нам Ленин в грядущее путь озарил. Нас вырастил Сталин -- избранник народа, На труд и на подвиги нас вдохновил. Во второй строке он вычеркнул слово "грядущее". Сталин нашел, что его могут не понять в деревне. В третьей строке он счел "из- бранник народа" слишком напыщенным и собственноручно написал "на верность народу"". Авторы попросили себе на память поправки, сделанные Сталиным от руки синими чернилами. Эль-Регистан рассказывает, что на заключительном прослушива- нии Гимна в Большом театре присутствовали члены Политбюро ЦК пар- тии, руководители советских учреждений, было много военных. Сталин пришел в маршальской форме. Он заметно поседел. Слушал очень вни- мательно, был оживлен, энергичен. Новый государственный Гимн СССР был исполнен в новогоднюю ночь 1944 года. Позади были Сталинградская и Курская битвы, сраже- ние за Днепр. Впереди -- предстояло окончательное снятие блокады с Ленинграда, освобождение Белоруссии, Советской Прибалтики, выход Советской Армии на государственную границу и начало полного изгна- ния врага за пределы СССР, разгром фашизма. Новый Государственный гимн, его призывные строки и исполненная величавости музыка звали советских людей и на фронте, и в тылу к новому подвигу во имя лю- бимой Родины, воспитывали народ в духе осознанного патриотического долга. 4 сентября 1943 года, сообщила правительственная газета "Из- вестия", в Кремле Сталин принял патриаршего местоблюстителя митро- полита Сергия вместе с митрополитами Алексием (Ленинградским) и Николаем (Крутицким и Коломенским). В беседе принимал участие В.М.Молотов. Сталин высоко отозвался о патриотической деятельности Православной церкви, поблагодарил за внесенные ею в фонд обороны 150 млн. рублей, собранных за счет пожертвований верующих. Он по- интересовался проблемами, которые стоят перед Церковью. На это митрополит Сергий ответил, что самая главная у них проблема -- это выборы патриарха. Однако для этого надо собрать Поместный собор, что в условиях войны, отсутствия транспорта осуществить в огромной стране трудно, да и понадобится месяца два. Сталин сказал: "А нельзя проявить большевистские темпы?". И тут же отдал распоряжение привлечь авиацию для сбора всех еписко- пов, чтобы открыть Поместный собор через три дня. 8 сентября Собор был созван. Главой православной русской Церкви -- Патриархом Мос- ковским и всея Руси -- был избран митрополит Сергий (в миру Стра- городский И.Н.). Были решены и другие вопросы, поставленные на встрече церков- ными иерархами. Образован при Патриархате Святейший Синод. Открыты духовные академии и семинарии. Началось издание церковной литера- туры. Правительство в распоряжение Патриархии и Патриарха предос- тавило в Москве трехэтажный особняк на Чистом переулке, который до войны занимал германский посол. Первая краткая встреча Сталина с митрополитом Сергием состо- ялась уже в июле 1941 года. На завершающем этапе войны, 10 апреля 1945 года, состоялась его встреча с Патриархом Московским и всея Руси Алексием (в миру Симанский С.В.), избранным после кончины в 1944 году Патриарха Сергия. И Сергий, и Алексий называли Сталина богоданным вождем. Этого же мнения придерживался и крупный ученый медик и богослов архи- епископ Лука -- В.Ф.Войно-Ясенецкий, кстати, сидевший в тюрьме до войны. "Сталин, -- говорил он, -- сохранил Россию, показал, что она значит для мира. Поэтому я как православный христианин и рус- ский патриот низко кланяюсь Сталину". Служители культа всех религий разделили судьбу народа. Испол- няя свой патриотический долг, они совершали служение Отечеству как в традиционных, так и диктуемых военным временем формах. Все это привело к изменению взаимоотношений государства и церкви. Началась новая плодотворная полоса их сотрудничества. Иные недобросовестные авторы пишут теперь об "уступках" цер- кви, об "отступничестве" Сталина от социалистических принципов и т.д. На самом деле эта мера советского правительства, Сталина была продиктована стремлением объединить весь народ, без деления на ве- рующих и неверующих, атеистов. Это отражало морально-политическое единство народа и служило делу мобилизации всех его сил на оконча- тельный разгром фашизма. И до войны И.В.Сталин, будучи Генеральным секретарем ЦК пар- тии, читал в день пять и более книг объемом в 400-500 страниц. Во время войны он не изменил этому своему правилу, хотя на него были возложены обязанности Верховного Главнокомандующего, председателя Государственного Комитета Обороны, народного комиссара обороны. Ему ежедневно приходилось знакомиться со множеством шифровок, во- енных, политических, хозяйственных, дипломатических и других доку- ментов, телеграмм, рапортов и писем трудящихся и воинов. И все же он находил время для систематического чтения произведений класси- ков отечественной и мировой литературы, романов, поэм и стихотво- рений советских писателей, научных трудов. Регулярно просматривал Сталин нашу и трофейную фронтовую ки- нохронику, внимательно знакомился с очерками военных корреспонден- тов. Главный редактор органа Центрального Комитета и МК ВКП(б) га-